Хорошая книга всегда даёт пищу для размышлений. Книга «Русский баптизм и православие» Константина Прохорова, исследование влияния православия на баптизм в России и Советском Союзе.
Для российских баптистов, воспитанных отчасти на традиционном противопоставлении «чистого евангелия» баптистов православному «идолопоклонству и обрядоверию», а отчасти на антисектантских произведениях Андрея Кураева, тема может показаться странной. Какое такое влияние? Мы сами по себе, они сами по себе, два почти непересекающихся мира, чьё сосуществование официально где-то на уровне между доброй ссорой и худым миром, а на местах — всякое бывает.
С другой стороны периодически возникают дискуссии на тему «а протестанты ли баптисты?», и вроде бы кто-то доказал, что никаким краем не протестанты. Но альтернативной теории родства не предложил. В общем, налицо кризис самоидентификации, углубившийся в течение последних полутора лет в связи с российско-украинским конфликтом. Поэтому былые разногласия с православием сейчас забываются, и даже набирает популярность аналог хомяковской «триады» («православие-самодержавие-народность») под названием «Библейское учение о покорности властям». При этом на Украине не только баптизм, но и само православие не очень-то жалует «триаду». И вполне может существовать вне российской славянофильской мифологии, начинающейся с «призвания варягов» и «выбора веры», как основных вех «особого русского пути».
В предыдущем абзаце было очень много кавычек. Кавычки в данном случае — символ мифологичности основных вех российской истории. Автор книги понимает и принимает как саму мифологичность, так и то, что существовать в России любое явление (в том числе и христианство) может не иначе как будучи включённым в миф. И приводит свою версию включения баптизма в русскую мифологию. Удачную или нет — судить читателям, я раскрывать секретов не буду. Скажу только, что чтение, независимо от того, славянофил вы или западник, будет интересным и поучительным: о том, что книга является научным трудом говорит только обилие ссылок и сносок и внушительный список источников, приведённых в конце. Кроме того в книге много бесценных свидетельств уходящей эпохи, уходящих натур. То самое «облако свидетелей».
Впрочем, исследования в области мифологии — не самое важное в книге. Баптизм в России молод, его мифология хоть и богата, но не оформлена окончательно, будут ещё изменения. Полезность книги в том, что в ней наглядно показывается подлинный смысл одного из главных протестантских (и баптистских) принципов: Sola Scriptura. Автор упоминает об этом вскользь, потому что не это было основной целью исследования, но это упоминание показательно: наш главный принцип у нас не очень-то соблюдается. Не только Писание владеет умами отечественных баптистов, но есть и формирующееся предание, перекликающееся с православным преданием и государственной идеологией. Но разве этот принцип вообще возможно соблюсти? Ведь так или иначе скриптура нуждается в толковании, и потому каждая проповедь с баптистской кафедры в любом месте земного шара уже формальное нарушение принципа sola. Проповедник использует собственные слова, образы и притчи из жизни, в конце концов располагает цитаты в нужном ему порядке, составляя собственное прикладное учение, и всё это для того, чтобы Писание донести до паствы в понятном пастве виде. Поэтому Sola Scriptura по факту нарушается везде (а возможно, что и наиболее там, где наиболее декларируется). Но это трудно увидеть, пока не займёшься сравнением богословий, богослужебных практик и культуры. И за всеми этими сравнениями становится понятным истинный смысл нарушаемого принципа.
А он в том, что Слово Божье способно достичь носителей любой культуры, даже той, которая отвергает все остальные культуры и институты и замкнута сама на себя (что мы наблюдаем в последнее время в культуре российской). Это значит, что окружения могут быть разные; изображения и скульптуры, богослужебные традиции и языки, мелодии и одежда, слэнг и внешняя атрибутика могут как угодно варьироваться, но Слово в любом случае остаётся неизменным. Скриптура, безусловно, нуждается в толковании, но она, при всём многообразии толкований — всеобща. Она есть та основа, на которой зиждется множество христианских культур и субкультур, отстаивающих своё первенство и уникальность, а предания и толкования — культурные оболочки, призванные донести послание до людей на понятном для них языке. Недаром защитники икон сравнивают их с воплощённым словом — Слово всё-таки первично и для них, а предание вторично. И в Слове нет ни иудея, ни эллина (ни русского и ни украинца) именно потому что культурные различия для Него не имеют значения.
Традиции, толкования, предания — всё это имеет смысл лишь тогда, когда исходит от Слова и подкреплено им. Без него, как без основы, каркаса, всё религиозное здание либо рушится, либо превращается в мираж. Мы все уникальны и потому неравны, но мы все равно вторичны перед Богом, Его величием и мудростью. Мы можем окружать себя мифами и воображать о себе невесть что, но Бог с небес будет смотреть на нас с любовью, потому что знает наше несовершенство. Мы можем доказывать друг дружке любыми самыми убедительными способами своё превосходство и истинность именно своего способа поклонения Богу или начальнику, но Христос умер за нас не потому что мы правы, а потому что мы неправы, грешны. И наша нынешняя правота — она не здесь, не в рукотворенных храмах обитает и не дымом жертвенного мяса питается, а живёт на небесах с Ним, чтобы принять нас по прибытии, ежели мы захотим смириться до того, чтоб остаться грешниками на земле. Впрочем, кажется я начинаю конструировать ещё один миф, поэтому остановлюсь. И — рекомендую к прочтению уникальный труд: «Русский баптизм и православие» Константина Прохорова.